Свой путь - Страница 40

К оглавлению

Я пробежала список глазами:

– На нас все документы и найденные артефакты. И то же самое – освободить помещения.

– Документы? А, теоретики...

– Я ремесленник! – надулся полугном. – Не путайте! И вообще, говорят, в вашей Академии учат только людей.

– Да,– недоуменно ответила Рави.– И что тут такого?

– А то, что вы нарушаете права расовых меньшинств!

– Гномы и эльфы учатся в своих учебных заведениях.

– Изолируете, значит.

– Давайте не будем об этом,– вмешался Ван.– Я понимаю ваши чувства, но вы-то человек!

– Я гном! – рявкнул Отто и выскочил из-за стола, перевернув стул.

– Я не знала, что гномы бывают черноволосыми и такими высокими,– растерялась Рави.

– Он полугном.– Я решила объяснить все сразу.– Но лучше вам ему об этом не напоминать. Он считает себя гномом. Его мать похожа на гномиху больше, чем сами гномихи. Разве что ростом раза в два повыше будет.

– Нас не предупредили. Неудобно получилось...

– Ничего, он отойдет,– успокоила я.

Но Отто продолжал дуться. С Рави и Ваном он старался разговаривать только в случае необходимости, на попытки извинения не реагировал. Через неделю его оставили в покое.

По вечерам полугном вылезал из подвала, где целый день перебирал содержимое хранящихся там ящиков, и зудел мне:

– Эти столичные штучки... Они ничего не умеют. Тоже мне, боевые маги.... И это преддипломная практика!

– Отто, я с ними общаюсь. Очень приятные люди.

– Вот! Люди!

– Отто, с каких пор ты стал не любить людей?

– С тех самых, как они создали Академию только для себя.

– Отто, но ребята-то ни при чем! Они там просто учатся.

– Ты с ними заодно!

Мне не хватало терпения, и я уходила, слоняясь по вечерам в одиночестве по окрестностям. Вану и Рави я не навязывалась – то, что ребята любили друг друга, было видно невооруженным глазом, и иногда окружающий мир для них просто не существовал. Конечно, они меня не прогоняли, но в их компании я чувствовала себя лишней.

Одним тихим летним вечером, когда я наслаждалась легким ветерком после дневной духоты, передо мной явилось нечто – огромная фигура в грязно-сером балахоне. От неожиданности я оступилась и упала.

– Отто, что за шутки? – рассердилась я.

– Убирайтесь прочь из моих башен, проклятые предатели! Иначе мой гнев упадет на вашу голову. Смерть ждет вас всех!

Нечто в балахоне вцепилось в меня холодными руками и зашвырнуло в кусты.

Когда я, исцарапанная, злая и плачущая, явилась к башням, Рави кинулась ко мне, а у Отто с Ваном синхронно отвисли челюсти.

– Меня в кусты зашвырнул какой-то неживой тип.– Я утерла слезы.– Вся моя кожа в колючках и царапинах, моя любимая юбка номер два превратилась в лохмотья, но я найду, кто это, и убью его второй раз уже окончательно!

– Я слышал про этот призрак,– сказал Ван.– Пошли к Ромону.

– Это не призрак,– сказал магистр.– Это инферн. Я надеялся, что вы с ним не столкнетесь.

– Что значит «надеялся»? – возмутился Отто.– Вы знали про существование этого призрака, сущности или кого там еще, и нам ничего не сказали? А если бы он убил Олу?

– Это с ним не впервые,– признался Магистр.– Два года назад он заживо сожрал трех некромантов на преддипломной практике. Они пытались его упокоить. Но он так долго не показывался, что мы подумали...

– А что такое инферн? – спросила я, порывшись в памяти, но ничего там не обнаружив. Кажется, эту лекцию я проспала... или прогуляла. А на экзамен, как обычно, выучила только половину билетов.

– А вы разве не проходили инфернов? – удивленно спросил Ван.

– Вероятно, я отсутствовала на лекции,– сообщила я с независимым видом.– По уважительной причине, конечно.

– Инферн,– сказал магистр Ромон,– это неживая сущность, обладающая телесностью, привязанная к определенному артефакту. Он исполняет программу, заложенную в нем создателем до тех пор, пока артефакт не дезактивируют.

– Кто был его создателем? Почему артефакт до сих пор не дезактивировали?

– Создателем был мальчишка, ваш ровесник. Маг-недоучка. Из последних защитников башен в войне за границы. Принятие мирного договора он расценил как предательство всех погибших в войне и крушение своих идеалов. И оставил такой злобный подарочек. Мы не знаем, где артефакт и как он выглядит – артефактов тут бесчисленное множество, инферн может быть в любом.

– А проследить возмущение магического поля? – блеснула я эрудицией.

– Башни стоят на месте постоянного возмущения магического фона, поэтому их тут и построили! – воскликнул магистр.– Амулеты, которые создавали двести лет назад в большинстве своем самозарядные. Мы не можем проследить за всеми! Поэтому вас и послали все здесь вычистить. Возможно, вам повезет...

– А эти некроманты, ну, которых убил этот инферн... Они что-то нашли? – осторожно спросил Ван.

– Нашли, вероятно. Самонадеянные мальчишки! Они не сказали нам ничего, решили все провернуть сами. За что и поплатились. Поэтому, если вам что-то в голову придет, сразу же докладывайте мне!

– Поняла, Ола? – значительно произнес Отто.

Я встрепенулась и поймала себя на мысли, что вытянула губы трубочкой – задумалась, значит.

– Поняла, поняла. Я не такая глупая, чтобы лезть в пасть чудищу, которое сожрало трех некромантов.

Полугном скептически покачал головой.

– Интересное зрелище,– сказал Ван через пару дней, увидев нашу живописную группу.

Я распустила длинные волнистые волосы Отто и плавно водила по ним гребнем. Как правило, гном заплетал волосы в тугую косу, скреплял ее тонкими серебряными заколками по всей длине и неделю, то и две не трогал. Потом со скрипом и стенаниями распутывал колтун, пытался расчесать и опять туго заплетал. Длинные, до пояса волосы, пышная борода – гордость любого гнома. Только у чистокровных гномов волосы жесткие и крепкие, как конский хвост, и почти не путаются. Моему же другу волосы достались от матери-человека: черные, пушистые, курчавые. В периоды глубокой задумчивости я любила расчесывать Отто – это помогало мне сосредоточиться. Полугном обожал такие моменты, только вот я придерживалась убеждения, что если часто задумываться, то все мысли закончатся. И удовольствие понежиться под расческой Отто выпадало довольно редко, поэтому он терпеливо сносил даже первые десять минут раздирания колтунов.